EXCLUSIVE

Знаете ли вы, что власть тоже иногда нас боится? Допустим, я ничем иным не могу объяснить происходящее вокруг меня. К примеру, планировалось мое выступление в Нижнем Новгороде. А тут, буквально на днях, я узнаю, что оно отменяется. И причина оригинальна – кто-то выкупил все концертные площадки города! Мне что – звонить Валерию Павлиновичу Шанцеву, губернатору Нижегородской области? Или господину Коновалову, полпреду президента? Звонить и узнавать – а что же такое случилось-то? Или сделать еще проще – приехать и выступить на площади? Или, сразу – в зале Автозаводского суда Нижнего Новгорода? В общем, происходящее – уже какой-то анекдот, не иначе.

И этот анекдот все чаще связан с Нижним Новгородом. Там регулярно происходят удивительные сбои в трансляции наших радиоэфиров. Что дальше? Будем мои книги изымать из продажи? Из типографий? Интернет отменим?

А с чего эти чудеса творятся – долго гадать не надо. Я уже давно защищаю несчастного Максима Коршунова, дело которого началось еще в 2000 году. А защищая Максима, я воюю с маленькой и скромненькой структурой, которая именуется ФСБ. И часто прихожу к мысли, что все становится какой-то пародией на Дон Кихота. Только литературный персонаж воевал с ветряными мельницами, а против меня другая армада. Вот сухая статистика: 8 лет, сотни томов, задействовано 69 следователей ФСБ! Причем, следственного управления центрального аппарата ФСБ не хватило - 30 регионов подпрягли: Камчатка, Сахалин, Магадан, даже чукотские чекисты участвуют! 40 человек командировочных съехались, это не считая бесчисленных оперативников! Командировки Агаева, Бушуева и Долгова на спецзадание в Китай, чтобы выкрасть гражданина Российской Федерации Максима Коршунова. И не надо делать вид, что этой операции не было, потому что все задокументировано и подтверждено! Командировки в Белоруссию, Украину! В Нижнем Новгороде трое судей два с половиной года занимаются этим делом! Минимум шесть заместителей генерального прокурора тоже этим делом занимаются. Не поверите - 500 человеко-лет потратило следствие на это совершенно очевидное и непринципиальное, якобы, дело. А если посмотреть время судей, прокуроров и оперативников, то это 1000 человеко-лет! Затраты государства на этом деле колоссальны, они многократно превосходят мифический ущерб в 7 миллионов рублей! То есть, давно уже государство работает себе в убыток! Зачем? Почему это происходит?

Ну, хорошо, мы знаем с вами, что следователи продали весь товар, все вещественные доказательства. С этой продажи ни копейки таможенных платежей в бюджет не поступило! Часть вещдоков роздана наиболее сговорчивым свидетелям. Тоже без таможенной очистки. За проданный товар официально выручили копеечную сумму. Не дали долететь самолетам до места декларирования, то есть следователи сами не уплатили таможенных пошлин, и хозяевам груза не дали это сделать. То есть, очевидно, что ни о какой попытке наполнить бюджет речи не идет! Ну, хорошо, может быть, пытались ликвидировать контрабандный канал? Вранье! За 8 лет изменилась страна, таможня, рынок, товарные потоки, то есть - никакого смысла как борьбы с контрабандой в этом тоже нет. Так что ж получается - контрабанда ни при чем? Тогда ради чего эта гигантская работа? Почему? Конечно, причиной всему не китайские тряпки, и не 7 миллионов рублей. Все оказалось гораздо интереснее.

Именно поэтому я решил, что имеет смысл написать докторскую диссертацию о коррупции в России. При том, мы с вами часто думаем, что коррупция – это когда учитель взял 20 копеек, гаишник взял 500 рублей, когда дать надо взятку, чтобы тебе разрешили делать бизнес – это все справедливо, это все коррупция, но это такая мелочь! А я вам расскажу о сущностных вещах, и скажу вам прямо: то, о чем я вам расскажу, может существовать только при наличии высоких покровителей в администрации президента, в разнообразных управлениях Федеральной Службы безопасности, в прокуратуре, и конечно в судах.

Когда я стал заниматься делом Максима Коршунова, которого обвиняют в том, что он, якобы, был участником группы контрабандистов, которых, правда, никогда не видел и никогда о них не слышал, то ко мне стали приходить люди и говорить: «Соловьев, ты чего делаешь? Ты не понимаешь? Ну, признавайся, тебе ИстЛайн заплатил?». Раз меня об этом спросили, второй раз спросили. Встречаюсь с министром транспорта Игорем Левитиным, он мне опять начинает про Домодедово, про ИстЛайн. И никак он не мог понять, что единственный, кто не сообразит, о чем идет речь – это я. А на самом деле, речь не о Максиме Коршунове, и не о несчастном Плиске, который случайно оказался на самолете, летевшем в Китай, нет! Это, оказывается, идет гигантская война за аэропорт Домодедово. Поэтому, участие этих несчастных людей, и все рассказы про 7 миллионов рублей – ложь!

1999 год. ФСБ направляет письмо в правительство, где очень серьезным тоном сообщается, что мы можем утратить государственный контроль над аэропортом московского авиаузла. И начинается артподготовка. Но, сначала напомню, что такое Домодедово в девяностые годы - кризис, бартерные перевозки. А в девяносто шестом году в аэропорт приходит инвестор, которого знают как группа ИстЛайн. Многим казалось, что они сошли с ума - какой смысл вкладывать деньги в инфраструктурный проект длинные деньги? А сегодня? - Все знают, что сейчас из себя представляет Домодедово, бесспорно, лучший аэропорт России, обладатель всех возможных международных наград. Но к концу девяностых годов пассажирские перевозки в Домодедово еще не оживились, их бурный рост будет чуть позже, а грузовые перевозки уже показывали серьезные показатели и динамику. И сразу к аэропорту возник живейший интерес.

2000 год. Заместитель директора ФСБ Юрий Заостровцев… кстати, фамилия вам ничего не напоминает? Этот гражданин прославился и закончил свою карьеру на деле «Трех китов». Но, как часто бывало при правлении Путина, Заостровцева в тюрьму не посадили и уголовное дело не возбудили - его перевели на другую работу. Он дает указание с пристрастием проверить аэропорт Домодедово, цель проверок – возбуждение максимального количества уголовных дел против компании ИстЛайн, управляющей аэропортом. Проходятся обыски, которые санкционирует заместитель генерального прокурора гражданин Бирюков. Этот товарищ тоже прославился по делу «Трех китов». Мало того, фамилии Заостровцев и Бирюков уже давно являются нарицательными.

Но, что дальше? В двухтысячном году ФСБ возбуждает восемь дел, которые в итоге и превратились в самое позорное дело Коршунова–Плиски о «контрабанде века», которым я и занимаюсь. Однако, напомню, что возбуждение уголовного дела - это стандартный проверенный прием, позволяющий перехватить контроль над бизнесом и вынудить владельцев расстаться с объектом.

В том же 2000 году, в игру вступает самый важный, пожалуй, человек во всей этой системе. Заместитель директора ФСБ Виктор Петрович Иванов переходит на службу в администрацию Президента. Теперь он главный кадровик, курирует госнаграды, назначение федеральных судей. Эти два инструмента – награды и назначения судей, и конечно, принадлежность к силовому блоку, дают колоссальное влияние, огромное. Но на тот момент силовые рычаги были более привычны, технология работы только оттачивалась. И поначалу были проблемки - чекисты постарались возбудить уголовные дела, а они не пошли. А потом и вовсе - продали и разбазарили шестьсот тонн вещественных доказательств! Шестьсот тонн! Но это мелочь для ФСБ. Проблема в другом – дело забуксовало, начался разброд. Трое сотрудников ФСБ, которые должны были охранять вещдоки – проворовались, их уже успели осудить, это Марквичев, Житник и Матвеев. Что охраняли, то же и украли.

В 2003 году появляется аналитическая записка Глеба Павловского, которую цитируют "Ведомости", про так называемую "группу Сергея Пугачева, Игоря Сечина и Виктора Иванова". И он прямо пишет, что данная группа оказывает влияние на российскую экономику и политику, опираясь на поддержку силовых структур – МВД, ФСБ, Прокуратуру. Что эта группа является основным игроком, агрессивно действующим в бизнесе и в политике, редактирующим Конституцию, политический курс Президента. Конечно, против Павловского возбуждается судебный иск - не Ивановым, не Сечиным, а Сергеем Пугачевым, который сенатор и православный банкир. С Павловского взыскивают компенсацию. Глеб в интервью сообщает, что решение суда доброжелатели ему пересказали заранее. Кстати, точно по такой же схеме пытались потом хлопнуть и меня, когда я рассказывал о судье Майковой, но вдруг система дала сбой. Но я уверен, что они тему додавят.

Вновь тот же 2003 год. В Домодедово заканчивается строительство первой очереди нового аэровокзала. Становится понятно, что у аэропорта отличные перспективы, и начинается новая война, открыт новый фронт. Подается иск в арбитражный суд с целью оспорить договор, по которому группа Ист-Лайн арендовала аэродром, хотя прошло пять лет с момента его подписания. Судились-судились, прошли все инстанции, везде иск был отклонен, дошли до ФАС МО – оттуда дело передали в первую инстанцию, все начали сначала – снова отказ, снова по всем инстанциям дело дошло до ФАС МО. И наступил уже 2005 год.

Вот тут-то становится понятно, что Виктор Петрович Иванов за эти пять лет наработал гигантский судебный и административный ресурс. Судебная система, оказывается, не независима, а абсолютно управляема. Люди, которые обязаны кремлевскому кадровику своим назначением, трудятся на ключевых постах и готовы быть отзывчивыми к любым его просьбам, ловят каждое его слово. Ведь они хотят работать, и работать долго, переназначаться на новые сроки, получать повышение, медальку, орден. Они не хотят, чтобы с ними случилось то, что произошло с московским судьей по фамилии Гроссул - кандидат в судьи прошел и квалификационную коллегию, и кадровую комиссию, но его персону, единоличным решением, без объяснения причин, в кремлевском кабинете берут и отклоняют.

Виктор Петрович, он, конечно, молодец. И у него есть деятельный референт, с 1999 года заседающий в комиссии по предварительному рассмотрению кандидатур на должности судей. А зовут референта - Каланда Владимир Александрович. В судебной системе его знают все, как человека, который вхож к любому руководителю суда с особыми поручениями от Виктора Петровича. Думаю, далеко не в каждом случае судьи пытались проверять, чья это просьба - действительно Виктора Петровича или самого Каланды? Супруга Каланды – Лариса заводит дружбу с председателем ФАС МО Майковой Людмилой Николаевной, они вместе проводят время, посещают рестораны, салоны красоты, красивые магазины, ездят за границу – во Францию, Швейцарию и другие приятные страны. Наверное, вместе обсуждают - какую квартиру выбрать Людмиле Николаевне. И Лариса и Людмила Николаевна – юристы, и Владимир Каланда тоже юрист. А с недавних пор он заслуженный юрист. Ну, конечно, они вряд ли могут удержаться от разговоров на профессиональные темы. Майковой объясняют про аренду аэродрома, про угрозу утраты госконтроля и то, что государственные интересы просто требуют от Майковой аэродром у арендатора забрать. С другой стороны, Майкова хорошо понимает, что у нее скоро истекает срок полномочий, а ей ведь надо переназначаться на новый срок. Конечно, есть там проблема - уголовное дело, доллары в конфетной коробке, которые принесла гражданка Павлова, квартирку купили нескромную в двести тридцать четыре квадратных метра, по какой-то смешной цене, с бешеной скидкой, две квартиры выпросили зачем-то у Лужкова… Не очень скромно, совсем нескромно. И Людмила Николаевна, как человек умный и опытный, понимает, что ее судьба и должность полностью зависят от кремлевских чиновников.

Кстати, когда Людмилу Николаевну стали проверять, по моей просьбе, по квартирке, то как она взялась заявлять в разных кабинетах: «Что вы себе позволяете, да вам покажут! Да мы Соловьева порвем, да мы его в бараний рог!». Пока не удалось.

В эти же дни, по странному стечению обстоятельств, происходит ЧП - какой-то человек в маске не то чтобы напал на Майкову, но напугал ее сильно. История стала широко известной, но от этого не менее туманной - спектакль это, случайно ли совпадение? Но тут же рядом оказываются друзья – Вова и Лариса Каланда, и Майкова дает себя убедить, что это на нее объявили охоту "домодедовские".

В итоге, 21 февраля 2005 года ФАС МО признает договор аренды аэродрома ничтожным. И не важно, что договор был раньше одобрен всеми госорганами, авиационными властями, Минюстом, Министерством экономики, председателем Счетной палаты… Государство дало – государство и отнимает. А вы все спрашиваете – как же работает коррупционный механизм в России? Да просто он работает - настоящий коррупционер должен владеть судебным решением, должен уметь возбуждать уголовное дело, для этого нужны свои друзья - чекисты, прокуроры, а главное – судьи, которых надо держать железной рукой. И Виктор Петрович кулачок не разжимает.

По этому поводу народ задает мне ужасно смешные вопросы, наподобие: «А что же Путин?». А я вам расскажу - что Путин… Он в этом конфликте непосредственно участвует. У меня еще интересуются: «А как же, как же работают Каланда и прочие?». Да очень просто! Например, десятый арбитражный апелляционный суд, председатель Абсалямов Артур Винерович. У него там дельце одно рассматривалось об аэровокзале, первое заседание должно начаться 28 февраля в десять часов, а в девять утра в этом суде уже обнаружен кремлевский референт Боев! Да и вообще, накануне этих событий резко возросла посещаемость судов со стороны Боева. Каланда стал тоже очень общительный - встречи происходят не только по месту работы. Неужели Каланда хочет выяснить какие-то проблемы с миграцией? Нет, никаких таких глупостей!

Итак, 21 февраля 2005 год, ФАС МО признает договор аренда аэродрома ничтожным. Против всей логики, что уже неважно. Росимущество торжествует. Однако, на утро все хватаются за голову, и авиационные власти, и виновники торжества – надо же теперь останавливать аэропорт. Эксплуатант ведь лишился правовых оснований. Росимущество думает - что же делать. Срочно созывает совещание, изобретает суррогатный агентский договор "в целях обеспечения бесперебойного функционирования аэропорта". Подвешивают ситуацию. То есть, задумались - что делать. Задумались, но ненадолго. Грамотные люди, стоящие за всеми этими аферами, хорошо понимают – технология работы в судах прошла испытание. Судебная технология, апробированная кремлевскими чиновниками и скрепленная личными отношениями с руководителями судов, дала нужный результат. И какие тут открылись головокружительные перспективы! Тем более, что Путин сказал: «Идите в суд». А в судах-то уже все решено.

Росимущество, созданное в новом формате в 2004 году, быстро входит во вкус. Его руководитель господин Назаров не зря относится к группе кремлевских силовиков, Сечина и Иванова. В Росимуществе создается специальный отдел для работы с судами. Одновременно Росимущество участвует в более чем двух тысячах судебных делах. Начальник спецотдела – Евгений Зеленский, человек с влажными ладошками, манерами провинциального парикмахера, мажор, одним словом. В судах имеет репутацию постоянно опаздывающего, забывающего - по какому делу пришел. И, в самом деле, зачем готовить правовую позицию, достаточно заучить священное заклинание про госинтересы, ведь основная работа делается совсем не на судебном заседании. Назаров и Россимущество настолько увлеклись борьбой за государственный интерес, что с ним все время происходят недоразумения. Например, президент дает поручение – обеспечить безопасную транспортировку аммиака. А Назаров так устроен, что читает между строк и понимает по-своему: надо отобрать акции у АО «Тольятти-Азот», отменить ранее проведенную приватизацию. И, конечно, ссылается при этом на Президента, говорит – «это ж Президент велел отобрать»!

2005-й год. Росимущество публично объявляет, что намерено довести конфликт до победного конца, и возбуждает огромное количество исков к Домодедово. Два из них направлено на то, чтоб отобрать в госсобственность заново построенный аэровокзал. В августе того же года, Арбитражный суд Московской области в иске отказывает. Это вызвало недоумение – непорядок, надо эту неблагонадежную судебную инстанцию взять на заметочку. А кто у нас суды приручает?

Каланда незадолго до этого вынужден перейти из администрации президента на службу в миграционное ведомство. Но, до августа 2006 года он продолжает оставаться членом Комиссии по назначению судей. Место Каланды в Кадровом управлении администрации президента занимает Валерий Боев. Такой неприметный, усатый человечек. Но, это не совсем замена. Можно сказать, что вместо одного порученца стало два. Тем временем, во власти начинают раздаваться недоуменные голоса – что это такое происходит с аэропортом Домодедово? Госдума обращается в Правительство России с тревожным парламентским запросом, Счетная Палата пишет в Минтранс, в ведомство Грефа. Губернатор Московской области пишет президенту прямым текстом: идет рейдерство со стороны чекистских структур. 14 ноября 2005 года Президент Путин читает письмо губернатора и собственной рукой визирует: «Надо соблюдать законы, действия государства не должны приводить к разрушению успешно функционирующего бизнеса». Президент Путин дает указание министру экономического развития, министру транспорта разобраться. Думаете, разобрались?

Кто такой Путин для Виктора Петровича Иванова, для Каланды, для Боева, для маленьких заказчиков, для всей псевдочекистской братии? Ни с чем они не разобрались - за неделю до президентской резолюции, Арбитражный апелляционный суд успевает принять решение в пользу Россимущества, признав незаконным договор, по которому старое здание аэровокзала когда-то перешло ИстЛайну. Дело снова идет в ФАС МО. Тем временем, Греф и Левитин, получив указание Президента, созывают совещание, приглашают Назарова и представителя ИстЛайна. Важная деталь - на совещание, без всякого приглашения, приходит Генерал ФСБ Федоров, Начальник Управления по Контрразведовательному обеспечению объектов транспорта, так называемого Управление "Т". Его никто не звал, но становится очевидно, что чекисты в этой теме присутствуют с самого начала и играют ключевую роль. Федоров на совещании занимает крайне негативную позицию – про стабильность бизнеса, инвестиционный климат, он знать не хочет. Смысл его аргументов такой: в сорока километрах от Кремля вражеская авиабаза! Греф негодует, говорит, что Федоров вмешивается не в свое дело. Герман Оскарович требует от Назарова объяснений - зачем и почему тот занимается деприватизацией, пересмотром давнишних дел? Требует впредь не совершать таких шагов, без согласования с ним! Назаров дает понять, что у него собственное мнение и подчиняться Грефу он не намерен. Замечу, что Греф для Назарова – вышестоящий руководитель. Греф дает письменное указание: подпишите соглашение об урегулировании спора, отзовите иск! Отзовите иск! Затем Греф докладывает Президенту, что занимается урегулированием конфликта. Правительство о том же самом отчитывается в Госдуме. А Назаров продолжает отъем имущества. Путин, Греф, Степашин, Жуков, Госдума, все понимают, в чем государственный интерес – в стабильности собственности, в развитии нормальной работы аэропорта, в урегулировании конфликта. А Назаров говорит: «Пошли вы, все!.. Я один знаю, в чем государственный интерес». Возникает вопрос: кто же президент для Назарова?

На мой взгляд, необходимо четко отличать государственный интерес от интереса питерских силовиков или приближенных к ним представителей крупного бизнеса, вроде Сергея Пугачева. Почему Назаров не подчиняется Грефу и Путину? Ответ простой: у него другие начальники. Там, в президентской администрации, откуда он пришел командвать Росимуществом.

Декабрь, 2005 год. Греф докладывает президенту Российской Федерации Владимиру Владимировичу Путину, что работает над мирным урегулированием конфликта и считает действия Росимущества не оправданными и недальновидными. А через два месяца, 21 февраля 2006 года, представители Росимущества приходят в ФАС МО и настаивают, чтобы суд все-таки признал ничтожной сделку по старому зданию аэровокзала. Ответчик предлагает искать пути для примирения, ссылается на Путина и Грефа. Но суд и Россимущество против. Решение принято. После этого кадровик Кремля Виктор Петрович Иванов включает Каланду, уже работающего в миграционной службе, в списки на поощрение. И через месяц Каланда, возможно, именно за это решение суда получает благодарность.

Что интересно, даже если происходят какие-то изменения в персоналиях и должностях – это ни на что не влияет. Генерал Федоров уволился. Новый начальник управления - генерал-майор Сергей Михайлович Чернышев. А политика по отношению к аэропорту Домодедово не меняется. Значит, команда идет сверху. А кто у нас сверху?

Потерпев два поражения в ФАС МО, ИстЛайн оказывается в тяжелом положении. В апреле 2006 года компания обращается в Высший арбитражный суд. В ответ, уже в мае, в бой вступает тяжелая артиллерия - сам директор ФСБ Николай Платонович Патрушев пишет письмо президенту Путину. В письме том - леденящая душу картина. Заговор! 86 иностранных разведок! Группа замышляет захват военно-воздушного пространства над Сибирью и Северным Ледовитым океаном. Ни много, ни мало. Кроме этого, они еще замышляют создание авиационного альянса Эйр-Юнион. А вот здесь логика в письме Путину очевидна. Попытка убить сразу двух зайцев. Виктор Петрович Иванов ведь председатель совета директоров Аэрофлота. И ему не нужен конкурент – Альянс. А заодно Домодедово прищучить, как пособника.

Но, президент письма не испугался. Совсем. И поддержал создание альянса. Через год Эйр-Юнион был создан президентским указом. Патрушев пишет: "Создание альянса – это мошенническая схема!". А президент говорит: "Аэрофлоту нужен конкурент". И создает альянс.   

Во всем этом безобразии с невыполнением указов президента, с попытками оказать на главу государства давление, я хочу отдать должное мудрости и терпению Антона Александровича Иванова, председателя Высшего арбитражного суда. Он поддержал идею мирного урегулирования спора и дал время на подготовку. Дело шло тяжело, примерно полгода все откладывалось. Но, в итоге выработаны были условия компромисса, и даже согласованы с Росимуществом. Одно из условий – увеличение арендной платы в 30 раз. Однако, без толку. 24 октября 2006 года проходит заседание президиума ВАС, на котором представители Росимущества категорически возражают против утверждения мирового соглашения: «Размер аренды в 92 миллиона согласовываем, но против мирового соглашения возражаем». В итоге, спор прекращен, утверждено мировое соглашение, но не благодаря Росимуществу, а вопреки. У Назарова происходит разговор на повышенных тонах со своим заместителем по юрчасти, с Людмилой Придановой. Назаров говорит: «Что это? Вы не выполнили важный заказ!». А Греф докладывает Путину: «В урегулировании есть успехи». Хорошо.

Однако, это совсем не завершение. Второе дело по аэровокзалу тоже выходит на Высший арбитражный суд. ИстЛайн обращается в Россимущество и предлагает закончить спор: «Если вы считаете, что государство что-то недополучило за старый аэровокзал, давайте посчитаем и мы это компенсируем». Однако, Росимущество упирается: «Не будем!». И закрывает переговоры. 14 июня 2007 года президиум прекращает и это дело, отменяет все ранее принятые решения. Греф докладывает Путину: «Конфликт практически закрыт. Осталось немного, и ваше поручение будет выполнено!». Поручение остается на контроле - в контрольном управлении администрации президента. Хотя, вы думаете, что это что-то значит для наших интриганов? Кто будет бояться президента Путина? Он же не Виктор Петрович Иванов с сотоварищами!

После прекращения обоих дел ИстЛайн снова обращается к Росимуществу: «Готовы выплатить компенсацию, чтобы ни одна из сторон не была в накладе». И тут чиновники Росимущества отказались, сделали таинственные глаза, и жестами показали на «погоны», что означает - тут интересы людей из структур. Да еще доверительно сообщили, что чиновникам Росимущества ставит задачи куратор из ФСБ. Из департамента экономической безопасности, того самого подразделение, которым раньше руководил… кто? Правильно - Виктор Петрович Иванов.

Сентябрь 2007 года. Возобновляется еще одно арбитражное дело. Росимущество претендует на аэровокзальный комплекс, который никогда не был государственным. Он заново построен на частные деньги. Но теперь стоит вопрос о том, чтобы забрать его в госсобственность. Параллельно, в октябре 2007 года, Патрушев снова пишет президенту, в это раз письмо еще страшнее. В ход пошел весь негатив. Не знаю, сколько людей принимало участие в придумывании этого творения… Они сразу же вспомнили дело о контрабанде. Правда, президенту не пишут, что дело никак не заканчивается уже 8 лет, что вещдоки разворовали. Нет. Зато какие ужасные фразы звучат: «Схватили за руку! Вот он - мировой сионистский заговор!». Ну, прямо тридцать седьмой год. Шпионы, вредители, агенты двух иностранных разведок руководят аэропортом! Всех поймает и изобличит товарищ Патрушев! Расстреляет из своего именного маузера! Но, пока он этого сделать не может, о чем и пишет президенту: мол, дорогой господин президент, не могу я справиться со своими обязанностями – агенты иностранных разведок управляют аэропортом. А ничего, что эти «шпионы» построили лучший в России аэропорт? Построили, несмотря на восьмилетние козни и контрабандные дела. Но, ведь об этом не напишешь президенту. Тогда придется в отставочку попроситься… хотя, для этого надо честь офицерскую иметь.

Самое постыдное то, что реакция президента на это письмо значения не имеет. Какую бы резолюцию ни написал президент - все читают между строк, как в случае с Назаровым и Тольятти-Азотом. И прочитают как надо – это ж технологии! Кстати, сразу же после письма Патрушева в аэропорте начинается небывалая проверка, которая идет уже полгода.

Интересно – а вы слышали о «тайной вечере» на Лубянке? В самом-самом высоком кабинет, собираются государственные мужи и думают о благе страны. Хозяин кабинета, и его коллеги, два главных питерских силовика из администрации президента, достаточно всемогущи, чтобы вызвать кого угодно, хоть руководителя любой судебной инстанции. Могут провести с ним профилактическую беседу про вредителей, шпионов, контрабандистов и вражескую авиабазу в 40 км от Кремля! Авиабазу, замаскированную под самый лучший российский аэропорт. И подвести потом к выводу – аэропорт должен стать государственным. При этом будет обязательно говориться - понимаешь, чья эта команда?.. И пусть президент все время давал противоположные указания.

А чтобы судьи были понятливее – есть гонцы от «тайной вечери», господа Каланда и Боев. К примеру, они стали частыми гостями у председателя московского областного арбитражного суда Евгения Ильина. Да, работники областного арбитражного суда знают о личных недостатках своего председателя. Знают об этом и кремлевские кадровики. Несмотря на это, год назад Ильин благополучно переназначается на новый срок. Не удивлюсь, если перед назначением ему объяснили, наподобие: «брателло, за назначение кое-что должен будешь». А он и не против.

Судья Татьяна Пахарева 18 января 2008 года рассматривает дело и принимает такое решение – забрать аэровокзальный комплекс в государственную собственность. Это шедевр! Само Росимущество, в письме новому министру Эльвире Набиуллиной, с некоторым удивлением сообщает, что решение есть, но оно не может быть исполнено, так как имущества, которое истребовано судом – не существует, все эти объекты полностью реконструированы. Впрочем, тут же предлагают выход: ничего, что решение не выполнимо, нам нужно хоть какое – мы заберем то, что есть. А если Домодедово будет сопротивляться – отзовем у них лицензию, и аэропорт не сможет работать. Замечу, что есть такие глупости как срок давности. И напомню, что президент в 2005 году, в ежегодном обращении, дал указание сократить срок давности, чтобы у бизнеса появился залог стабильности, да и государство не будет расхолаживаться. Президентское поручение исполнили, внесли поправки в Кодекс. Срок давности теперь – 3 года. Если срок пропущен – иск отклоняется. Давайте-ка посчитаем: сделка со старым вокзалом – 1997 год; иск Росимущества – 2005-й. Как ни крути, а получается 8 лет. Однако, судья пишет – считать не умею, срок исковой давности не пропущен. Точка! Если цифру 8 немножко подчистить, получается 3. Гениально! Это образец того, что есть люди, которым наплевать на идеи президента, вписанные в закон. Судья Пахарева, наверняка, сильно переживала, даже плакала после своего решения и говорила близким, что не хотела его выносить. Однако, нельзя жалеть и оправдывать, если судья творит беззаконие, несет людям беду и разрушение. Госпожа Пахарева, честь-то есть? Госпожа Майкова, госпожа Назарова из Нижнего Новгорода, госпожа Пахарева? Ко всем судьям обращаюсь - как у вас с честью, с совестью? Я понимаю, что своя рубашка ближе к телу, но вы поймите, граждане – ведь будут к вам вопросы, обязательно будут! Будут вопросы и по поводу пролетных денег к Виктору Петровичу Иванову. И про Алмаз-Антей будут вопросы! И к Артуру Винеровичу Абсалямову будут вопросы. Не оказывают ли на него давление? Не говорят ли ему, что это мнение самого президента? Не президент это, Артур Винерович, не президент на вас давит, а Виктор Петрович!

В общем, очень много вопросов к этим товарищам. Не случайно, Виктор Петрович Иванов и Игорь Иванович Сечин не числятся в списках моих лучших друзей, да и в списках друзей Дмитрия Анатольевича Медведева. Известно, что Дмитрий Анатольевич Медведев совершенно очевидно относится к этим людям, и поэтому все с нетерпением ждут, когда суды будут освобождены от этого Ивановского гнета, от визитов Каланды и Боева.

Конечно, надо наводить порядок в судебной системе. Но не так, как сейчас, когда по принципу «пчелы против меда», создаваемый антикоррупционный комитет стремится возглавить Виктор Петрович Иванов.

Понимают ли эти люди, такие как Каланда и Боев, что они подрывают основы государства, что это фактический беспредел – когда у соседа забирают имущество, лишь потому, что оно понравилось?! Они же устроили новую продразверстку! Дело поставлено на широкую ногу, Домодедово – всего один, маленький частный случай. Несчастную компанию укатали проверками – 300 проверок за 8 лет! И сколько таких дел в стране - множество!

Впрочем, от Домодедово так и не отступились. Создают чрезвычайную комиссию по проверке аэропорта Домодедово. В комиссии – Чернышев Сергей Михайлович, начальник управления "Т" ФСБ России. И Владимир Григорьевич Аладин, начальник отдела оттуда же. Комиссия говорит о том, что надо возбудить уголовные дела, неважно за что – лишь бы уголовка. Сначала пытаются зайти со стороны авиационной безопасности – не получается: тут у Домодедово все хорошо. На всякий случай отказывают в выдаче лицензии по авиабезопасности. В Ространснадзоре этот вопрос курирует начальник управления Свешников. У него в кабинете бюст Дзержинского и какие-то специфические вымпелы – прикомандированный сотрудник ФСБ. Похоже, имеет инструкцию – лицензию не выдавать. Оказывается, чекисты у нас – специалисты во всем абсолютно. Скоро во всех начальственных кабинетах будут сидеть товарищи с бюстами Дзержинского!

И кому какое дело, что 90 процентов аэропортов вообще не успели получить лицензию?! Только у Домодедово пытаются ее отнять, только у этого аэропорта! Правда, после обращения в суд, лицензию все-таки выдали. Дальше – еще больше идиотизма! Управляющему директору Шатрову закрывают допуск к секретным сведениям. За что? – За то, что когда-то съездил на лечение в Чехию. Просто идиотизм! Втягивают в эту игру министров, Минтранс. Левитин – он уже как перевертыш несчастный. То он писал Грефу, что он поддерживает урегулирование, что Домодедово – национальный лидер. А теперь из Минтранса идет сплошной негатив. И я его понимаю! А что делать, ведь Левитин - председатель совета директоров Шереметьево. Волей-неволей, а конкуренция. Минтранс препятствует авиакомпаниям переходить в Домодедово, отговаривает, пишет письма зарубежным авиационным властям, самим авиакомпаниям, срезает федеральное финансирование. Все что может – проверяет аэропорт до 7-го колена. Акты прячет в сейф – только силовикам. Губернатор Громов пишет премьеру Зубкову, что 30 тысяч человек работает в аэропорту Домодедово, аэропорт работает так, что можно гордится – зачем разрушать? Никто ничего не хочет слышать. Никто ничего не хочет слышать!

Неужели у нас в стране настолько боятся Иванова, Каланду, Боева, Патрушева, что просто уже язык себе проглотили? Выходит, я один такой смелый, что когда-то подошел к президенту РФ В.В.Путину и сказал: «Вот, накопал материал. Если не надо – я не буду». Путин сказал: «Надо, освещай». И я освещаю. Уголовное дело против меня попытались возбудить – пока не получилось. И увещевают все, кому не лень. И уже из московского правительства беседу проводили, лишь бы я Майкову не трогал. Мне звонят, говорят: «Вот, Ингосстрах несчастный будет страдать сегодня в суде, потому что Соловьев плохо говорит о Майковой. И она приказала, чтобы дело Ингосстраха решили». А я говорю: а при чем здесь я и Ингосстрах? Просто ей так показалось. Никто не руководствуется соображениями законности. Получается, вызывают судью, который должен принимать решение по конкретным судебным делам, что по Домодедову, что по Ингосстраху, и проводят инструктаж независимых судей? Нравится? И главное, мотивация-то какая? Просто бредятина, если вдуматься, но кто за это ответит? Никто.

Что же мешает поставить работу ФСБ в рамки закона? И кто это сделает? Может, начальник следственного управления Олешко будет наводить порядок? Может, он разберется с продажей вещдока? Шестьсот тонн продали. Нет, не разберется. Потому что, смотрим – а кто продавал вещдоки? Олешко их и продавал. Только тогда был всего лишь подполковником, а теперь – генерал-лейтенант, начальник следственного управления. Или, может, Ушаков, замдиректора ФСБ наведет порядок? Нет. Он раньше возглавлял следствие, все нарушения которого допущены в позорном деле № 247, деле Максима Коршунова. А, может, Бортников, начальник службы экономической безопасности? Неужели Бортников строго спросит со своего подчиненного Чернышева? Ладно, мы же с вами и раньше знали, что будь начальник управления хоть Федоров, хоть Чернышев – все они действуют по команде сверху. И никогда руководители ФСБ сами себя сечь не будут.

Путин и Медведев все время рассуждают о коррупции. А вот это дело, которое домодедовское – оно ж похлеще «Трех китов», еще страшнее. Потому что вскрывает всю коррумпированность российской судебной системы. Сегодня Путин подставлен капитально. Может, он единственный, кто не понимает, что его посыл «Идите в суд, пусть все решает суд» в России бессмыслен. Нет независимых судов в России. Есть суды, зависимые от Боева, от Каланды, от Виктора Петровича Иванова и им подобных. В стране бесправие, потому что судьи не являются носителями морального авторитета. Они зависимы, они слабы, они в ежовых рукавицах Иванова. И осуществляет он это руководство через Боева, через Каланду. И никто в стране об этом не скажет. И никто с них не спросит.

Знаете, чтобы я сделал, если б на один день меня назначили начальником над ними? А я бы их на один день отдал в руки тех несчастных, которых они лишили свободы, собственности и права на жизнь в России. Столько зла, сколько причинили эти люди, ни один роман не выдержит. И как будет страна бороться с коррупцией – я даже и не знаю уже. Хотелось бы верить, что Дмитрий Анатольевич Медведев найдет в себе силы и сбросит это тяжелейшее ярмо с судебной системы. Посмотрим.

Абсолютно точно известно лишь одно – на журналиста Соловьева сейчас начнется масштабный и жесткий наезд. Глупейшие статьи на компромат.ру. Сказки о том, что ему заплатил ИстЛайн. Что Соловьев – агент трех разведок. Он мерзавец и подонок, ему нельзя верить. Все из-за того, что журналистика превратилась в отстойник для заказухи, в девочку, танцующую тем, кто ее «ужинает» - и никто уже не верит в существование реальной, честной журналистика. И власть не верит, в первую очередь. А зря. Впрочем, завтра я иду на прием к генеральному прокурору. Нам есть, о чем поговорить с Юрием Яковлевичем Чайкой. Кто-то к нам еще прислушивается. А, значит, все журналистские расследования будут продолжены.

Владимир Соловьев

Отредактировано Алексей (17 июня, 2010г. 11:25:58)